Травма: между индивидуальным и коллективными, историческим и культурным, психологическим и социальным.
Вклад семьи в проживании коллективной травмы
«Не знаю дня своего рождения… и даже года… Все у меня приблизительное. Не нашла никаких документов. Я есть, и меня нет. Не помню ничего и помню все. Я думаю, что мама уезжала беременная мной. Почему? Меня всегда волнуют паровозные гудки… и запах шпал… и плач людей на станциях… Могу ехать хорошим, фирменным поездом, но прогрохочет рядом товарняк, и у меня слезы. Не в силах видеть вагоны для скота, слышать рев животных… Нас увозили в этих вагонах. Меня еще не было. И я была. У меня в снах нет лиц… сюжетов… все мои видения из звуков… запахов…»
Светлана Алексиевич «Время секонд-хэнд»
«Содержание большинства новостных статей, сообщений и комментариев в сети, помеченных как «ад», в большинстве случаев представляет собой для читателя (или читателей) отход от какой-то нормы, негласного или гласного правила, того, как должно быть. Про это очень точно говорил один из персонажей повести А. Понизовского: «…мир вращается вокруг своей оси…затем эту ось резко выдергивают», «земля твердая, неподвижная – и вдруг она плавает как вода». Можно предположить, что именно такое смещение «оси» и обозначается «адом». «Ад» вводит читателя в когнитивный диссонанс, столкновение условного ожидаемого им с действительным, реальным (и, во многих случаях происходящим совсем рядом, буквально у него на глазах, среди в точности таких же, как он). Очень важным видится и то, что «ад» (как ситуация, вводящая в диссонанс) остается без комментария. Более того, комментарий к «аду» кажется если не невозможным, то ненужным, а сам термин – в определенной мере исчерпывающим. Емкое, краткое слово «ад» таким образом маркирует замалчиваемое, указывает на то, о чем, по сути, не стоит или невозможно говорить». «От трэшовых ситуаций в истории, политике и жизни до «аццкой» вечеринки – многое сегодня можно заштамповать словом «ад», чтобы не говорить о том, что травмирует»
Из студенческих эссe о вербальных «следах травмы» в Сети
Травма: где проходит граница между ее индивидуальным и коллективным измерением? Каковы культурно обусловленные и коллективные проявления ПТСР?
Как социокультурный и исторический контекст, семейная история связаны с силой и характером индивидуальной травматизации, а также стратегиями выживания и переживания актуальных кризисных событий?
Как эмоциональная составляющая в семейной коммуникации связана с ригидностью стратегий совладающего поведения и социальной конформностью или протестностью?
«Исцеляются» ли коллективные травмы с течением времени и сменой поколений? И, если да, то по каким критериям мы можем это оценить? Правнуки, не всегда знающие, кто такие эти люди – Сталин, Ленин – не демонстрируют следов коллективной травмы или это о другом? Могут ли наши дети превратиться во вторичных свидетелей того, что случилось с их бабушками и прабабушками, дедами и прадедами?
Как может передаваться информация о коллективных травмах из поколения в поколение одной семьи? Что может свидетельствовать о проживании коллективной травмы семьей? Как можно прервать цикл травмы и предотвратить ее передачу на уровне семьи?
Насколько, в принципе, обоснованно говорить о коллективной травматизации в нескольких поколениях? Насколько справедливо и терапевтично клинически семиотизировать социальное, говорить на языке пси-дисциплин обо всем? Что это привносит в наше понимание мира и человека? Где проходят границы между эвристичностью и упрощением, натурализацией?
Наконец, какую ясность во все эти вопросы может внести и вносит терапевтическая практика? С чем сталкиваются семейные психотерапевты, когда работают с эмоциональными разрывами и другими последствиями травматических событий? Как часто им приходится к этому обращаться?
Мы приглашаем обсудить эти вопросы широким кругом психологов, социологов, культурных антропологов, журналистов.
Организаторы:
Елена Миськова, социокультурный антрополог, преподаватель, в сферу моих исследовательских интересов входят психологическая антропология и исследования коллективных травм. С недавнего времени также изучаю системную семейную психотерапию под руководством А. Я. Варги, тема исследования: травма сталинских репрессий в восприятии потомков.
Ольга Маркитантова, системный семейный психотерапевт, в рамках обучения по магистерской программе «Системная семейная психотерапия» в НИУ ВШЭ провела два исследования трансгенерационной передачи и семейных правил выживания и ее гендерных особенностей.