Что такое антидепрессанты?
СУИЦИДОЛОГ ЕЛЕНА ВРОНО РАССКАЗЫВАЕТ О ТОМ, ПОЧЕМУ НЕ НАДО БОЯТЬСЯ ПСИХИАТРОВ И АНТИДЕПРЕССАНТОВ
COLTA.RU возрождает проект «Ликбез», в котором известные эксперты будут представлять свой взгляд на основополагающие понятия и явления культуры и жизни. В очередной серии детский психиатр, суицидолог и психотерапевт Елена Вроно рассказывает, как бороться со страхами с помощью медикаментов.
Люди смертельно боятся обращаться к психиатрам, а идти к психотерапевту им как будто уже не так страшно. Психотерапевт — это врач, который не прибегает к медикаментозной поддержке. Это, конечно, наследие тоталитарного прошлого, которое еще очень долго будет о себе давать знать. Еще совсем недавно психиатрия была устрашающим оружием в руках государства. И признавать себя душевнобольным было просто опасно для себя и близких. Однако врачи-психиатры устроены по-разному: кто-то готов разговаривать с пациентом и считает это очень важным компонентом лечения, а другие считают, что у них есть техническое средство в виде лекарства. Они выписывают рецепт и без лишних разговоров крепко жмут пациенту руку.
Я на своем пути в основном встречаюсь с людьми, которые, несмотря на то что они страдают от психических расстройств (панические атаки, депрессия, бессонница, невротические расстройства, тики, навязчивость), тем не менее преодолевают их, не останавливая течения своей обычной жизни. Хотя такая жизнь в полной мере обычной считаться не может, потому что человек, который, например, испытывает постоянную тревогу и страх, делается очень напряженным и раздражительным. Снаружи это нередко выглядит как агрессивность. Качество его жизни и жизни его близких ухудшается. Страдают семейные связи, страдают его служебные успехи, потому что его работоспособность снижается.
Мне очень часто задают вопрос — обязательно ли прибегать к лекарствам? Само не пройдет? Отвечаю: вероятно, пройдет, только на это уйдет жизнь. Это будет очень долго. Главный критерий для меня, когда нужно сдаваться, — когда ты видишь, что симптомы, которые ты у себя обнаруживаешь (подавленное настроение, ангедония, страхи, тревожные состояния, панические атаки), разрушают твою жизнь. Например, у тебя есть тревожные опасения, в связи с которыми ты много раз проверяешь, выключил ли ты, уходя, чайник или нет. Из лифта возвращаешься. Даже почти до метро дошел, и... «нет, дай-ка пойду проверю». Это неудобно, неприятно, тягостно. Пока справляешься — справляйся. Но вот наступает момент, что ты из-за чайника не смог уйти из дома. Прошло время, на которое у тебя была назначена важная встреча, но ты ее отменил, выдумав, что заболел. И так уже не в первый раз — ситуация повторяется. Когда видишь, что страхи, которые казались ерундовыми и невинными, мешают тебе жить, надо идти к психиатру.
Современные антидепрессанты созданы для того, чтобы не снижать, а только улучшать качество жизни.
Современные антидепрессанты дают возможность бороться с такого рода расстройствами. И для этого не нужно брать отпуск или ложиться в больницу. Это стало возможным с тех пор, как появились антидепрессанты последнего поколения, которые вмешиваются в очень тонкую биохимию и воздействуют на функционирование систем, командующих передачей нервного импульса (нейротрансмиттерная система). Они ориентируются на разные рецепторы, в основном на серотонинергические. Препараты предыдущего поколения нередко были значительно эффективнее, чем нынешние, то есть оказывали более моментальное действие, но при этом имели тяжелые побочные эффекты — почти всегда возникала, например, дурнота или сухость вщ рту, резко повышалась масса тела. Когда имеешь дело в амбулаторной практике с людьми, которые «остаются в жизни», то ты понимаешь, что это все очень серьезные вещи. Нужно выбирать препараты так, чтобы побочных эффектов было как можно меньше. Побочные эффекты — это разный соматический дискомфорт, который приходится переживать. Это вопрос цены. Готов ли ты это терпеть? Готовы ли терпеть твои близкие? Так, например, при лечении многими серотонинергическими препаратами наблюдаются разного рода сексуальные дисфункции. Они носят временный и дозозависимый характер. Пациент должен быть об этом предупрежден (это называется «получение информированного согласия»), а также его партнер, потому что он может принять это на свой счет и от этого пострадают отношения.
Что нужно иметь в виду? Прежде всего, на свете нет волшебных средств, которые бы только лечили и не вызывали никаких токсических эффектов. Если вам кто-то скажет «есть» — вам врут. Не бывает! Вопрос в том, как найти баланс между пользой, приносимой лекарством, и вредом, наносимым им, потому что любое химическое вещество, к которому ты прибегаешь, обладает токсическими эффектами. Кроме того, необходимо найти баланс между тем, какие опасности влечет за собой употребление препаратов, и тем, какие влечет отказ от лечения. Насколько разрушительной будет сама болезнь. Вот это все необходимо взвешивать.
Современные препараты — если они назначены специалистом — необратимого вреда не приносят. Более того, антидепрессанты — это та группа препаратов, которая не вызывает привыкания. Многие из них даже допускают употребление алкоголя в небольшом количестве. Они созданы для того, чтобы не снижать, а только улучшать качество жизни. Но есть безусловное, необходимое требование — выдерживать те сроки лечения, которые заявлены разработчиками. Эти сроки, как правило, весьма и весьма велики.
Опровергнут миф о том, что нервные клетки не восстанавливаются.
Здесь совершенно бесполезно вести пустые разговоры о том, что это маркетинговые ходы. Действительно, фармабизнес — это очень капиталоемкий бизнес. Там крутятся огромные средства. Но при этом нет никаких оснований полагать, что все исследователи эффективности препаратов куплены фармкомпаниями. Это такая конспирологическая игрушка, которая тоже кому-то выгодна. В первую очередь тем, кто думает, как подвинуть этот препарат с рынка, чтобы заменить его каким-нибудь другим. Чтобы не оказаться в ловушке, необходимо сознательно действовать, обращаться к врачу и доверять ему. Только специалист сможет определить баланс вреда и пользы препарата, потому что он понимает механизм его действия.
Антидепрессанты устроены приблизительно так. Есть очень важные белки, функция которых состоит в том, что они на себе переносят нервные импульсы. Серотонин, который у всех на слуху, — один из них. Фокус в том, что он, с одной стороны, вырабатывается нервной клеткой и в межклеточное пространство выбрасывается, чтобы исполнить свою функцию. Но для того, чтобы нервная клетка функционировала, она часть этого вещества должна заглотнуть обратно, как пищу. Это называется «насос». Когда под воздействием разнообразных стрессов выходит из строя «насос», то, например, серотонина слишком мало остается в межклеточном пространстве, и нервный импульс не так хорошо, как следует, передается. Препарат способствует тому, чтобы обратный захват приостановился. Ему ставится препятствие. Поэтому препарат здесь исполняет роль не протеза для ноги, а костыля. И пока есть костыль, постепенно этот насос возвращает себе способность быть полноценным. На это уходит много времени.
В лечении антидепрессантами главное — набраться терпения. Моментального эффекта не будет, потому что действие этих препаратов связано с тем, что они подстраиваются в очень хитрую биохимию, регулирующую изменение настроения, увеличение или уменьшение уровня тревоги, разного рода соматические сигналы, которые не имеют под собой никакой органической почвы, выглядят как соматическое заболевание, а на самом деле являются маской депрессии или тревоги. С другой стороны, совершенно необходимо удержаться от искушения бросить лечение, как только тебе полегчает. Для этого нужно у врача наблюдаться, регулярно делиться с ним самоощущениями, снабжать его обратной связью. Когда тебе полегчало, утратить мотивацию глотать таблетки ничего не стоит. Не хочется, жаль денег (эти препараты недешевы), а кроме того, возникает уверенность в себе, которую ты давно не испытывал, и ты думаешь: «Дальше я сам!» Но вот когда наступает это «дальше» — сам человек оценить не может. Абсолютно необходимо выдержать сроки, потому что достичь эффекта — не фокус (ну не подойдет этот препарат, подберем другой), важно этот эффект не сорвать. И ждать, что придет момент, когда мы аккуратненько препарат отменим, а эффект останется на месте. Этого можно добиться, только набравшись терпения и выдержав сроки.
Голова — орган непарный, и заменить ее донорской вряд ли получится.
Подверженность депрессии зависит от того, как лягут гены. Опыт показывает, что те люди, которые страдают депрессиями, среди своих родственников тоже находят страдальцев чаще, чем те, у кого депрессии никогда не бывало. При этом необходимо уточнить, что фатальной предрасположенности не существует. У матери, которая страдает депрессиями, не обязательно будет такой же ребенок. Действительно, эта хитрая биохимия, которая определяет уровень оптимизма, уровень тревоги, все надстроечное, зыбкое и нематериальное, — она не очень стрессоустойчива. А представить себе жизнь без стрессов вообще невозможно.
Для того чтобы сказать «а не депрессия ли у меня?» и собраться на консультацию к врачу, нужно убедиться, что ее симптомы обнаруживаются постоянно в течение определенного времени, не дают тебе полноценно функционировать, превращаясь в систему, и не могут быть продиктованы никакими другими причинами. А причины могут быть самые разные. Например, когда недостаточно функционирует щитовидная железа, то возникает симптоматика настоящей тяжелой депрессии. Очень часто бывает так, что люди обращаются с этим к психиатру, который назначает антидепрессанты, а они не вызывают эффекта. Пациент наконец задумывается об обследовании, с которого нужно было начинать. Очень много соматических заболеваний протекает под маской депрессии. Нередки заболевания (например, стенокардия), которые в начале приступа вызывают настоящую паническую атаку. И сделать с этим можно только одно — советоваться с врачом. Самодеятельность здесь опасна.
К безрецептурным средствам — витаминным и фитокомплексам — можно прибегать для профилактики. Исключение составляют фитопрепараты, которые пытаются себя выдать за антидепрессанты, — например, из зверобоя. Хотя они и продаются без рецептов, это довольно рискованная вещь. Фитопрепараты более физиологичны. Они действуют, пока крутятся в крови. И можно рассчитывать на то, что даже если ты промахнулся с препаратом, серьезного разрушения он не принесет.
Можно ли использовать ноотропы для профилактики расстройств? Почти все ноотропы устроены таким образом, что их молекулы позволяют оседлать себя молекуле кислорода и затем проникают сквозь мембрану в нервную клетку, снабжая ее лишним кислородом. Это улучшает обмен веществ. Здесь есть и опасность — практически все ноотропы благодаря своему активизирующему действию также активизируют и психическую деятельность. Если вы боретесь с тревогой или страхом, то и тревога вырастет, и страх вырастет тоже.
Подверженность депрессии зависит от того, как лягут гены.
Отношение к приему антидепрессантов как к проявлению бесхарактерности — это советский взгляд на вещи. Бегство от реальности — это когда ты улучшаешь свое настроение алкоголем или кокаином. Ни алкоголь, ни кокаин, ни иные наркотики не способны улучшить твою деятельность. И ты перед собой такой цели тоже не ставишь — ты добиваешься эйфории. А правильный человек — тот, который умеет выживать в трудных условиях, берет себя в руки. Медикаментозные препараты устроены совершенно иначе: ты, во-первых, контролируешь то, что ты делаешь, а во-вторых, они направлены на то, чтобы твоя деятельность оставалась такой, какой она тебе требуется для полноценной жизни. Это вовсе не побег.
Важнее всего отказаться от гордыни. Человек, конечно, богоподобен, но при этом он являет собой субъект природы, субъект биологический. Все, что происходит с нами, — вся метафизика, вся любовь, ненависть, вся тончайшая интеллектуальная деятельность и т.д. — является продуктом функционирования нервно-психической сферы. Нужно позволить себе чуть более даже биологизаторский, а не биологический взгляд на то, что с тобой происходит. Тогда тебя не будет охватывать ужас от того, что какая-то таблетка влияет на твою бессмертную душу. Нет, это не так. Ты вмешиваешься в болезненный процесс, который развивается вследствие расстройства функционирования нервно-психической сферы. Точно так же, как ты принимаешь бронхолитики, если у тебя приступ астмы. Подходить к тому, что то, что с тобой происходит, продиктовано биологическим устройством, и значит попытаться отказаться от гордыни. Это очень трудно, потому что это не вещественно.
С развитием высоких технологий в медицине стали возможны совершеннейшие чудеса. Например, опровергнут миф о том, что нервные клетки не восстанавливаются. Это не так! Нервная клетка очень хитро устроена и отличается от любых других, в частности, тем, что у нее много отростков (дендритов), которые позволяют клеткам очень складно подходить друг к другу. Раньше с нервной клеткой можно было работать только на секционном материале, то есть когда человек уже умер. Делались срезы, которые рассматривались с помощью очень мощных микроскопов, и видели, что у тех, кто страдал депрессивным расстройством, конфигурации клетки очень сильно изменились. Теперь это можно сделать in vivo — вживую. И видно, что когда человек болеет депрессией, его нервная клетка меняется, ее отростки делаются более сглаженными и они не так ладно прилегают к другим клеткам. То есть человек в первую очередь теряет то, что делает его царем природы, — свою психическую пластичность, свою способность приспособиться к самым невероятным условиям. Его адаптивность уменьшается. Но дальше мы видим с помощью того же микроскопа, что, когда начинается лечение антидепрессантами, эти отростки принимают свою прежнюю форму — они снова вырастают.
Психиатрическая наука не может рассчитывать на то, что вместо лечения лекарствами появится возможность трансплантации органов. Голова — орган непарный, и заменить ее донорской вряд ли получится. Значит, двигаться надо по пути совершенствования биохимического воздействия. Всякий следующий препарат должен быть эффективнее, чем предыдущий, и иметь меньше побочных эффектов. Создание идеального лекарства, которое бы только лечило и ничем не вредило, — вот это недостижимая мечта.
Записала Юлия Рыженко
